Швейк… подражает окружающему миру (миру глупости) так неуклонно и последовательно, что никто не может понять, идиот он или нет. Если он так легко (и с таким удовольствием!) приспосабливается к правящему режиму, то не потому, что видит в нем какой-то смысл, а потому, что вовсе не видит никакого смысла. Он развлекается, развлекает других и благодаря своему конформизму превращает мир в одну большую шутку.
Милан Кундера, «Искусство романа»
Фигура Швейка преднамеренно окружена тайной. Он не меняется и не развивается. Несмотря на значительную степень конкретности и реалистическую точность ситуаций, в которые Швейк попадает, он действует как существо фантастическое, сказочное, как пришелец из иного мира. Поэтому он не представляет собой тип маленького чешского человека, и в его судьбе не отражено положение чешского солдата в первую мировую войну. Пожалуй, можно даже сказать, что он — порожденье народного мифа, который своей приземленной реальностью и беззаботностью помогает обнажать сумрачный лик современного абсурда.
Радко Пытлик, «Швейк завоёвывает мир»
Бравый солдат Швейк — сатирический персонаж, придуманный чешским писателем Ярославом Гашеком; главный герой неоконченного романа «Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны», написанного в 1921—1923 годах, цикла из пяти рассказов «Бравый солдат Швейк. Увлекательные приключения честного служаки» (1911)[1] и повести «Бравый солдат Швейк в плену» (1917)[2].
В его честь назван астероид (7896) Швейк[3].
Йо́зеф Швейк (чеш. Josef Švejk), чех, торговец крадеными и беспородными собаками с поддельными родословными. Однажды, уже комиссованный из австро-венгерской армии по «слабоумию», он вновь был призван как «пушечное мясо» с началом Первой мировой войны. Притесняемый бюрократами, полицией, докторами, проигранный в карты одним офицером другому, жизнерадостный и разговорчивый, но отнюдь не простодушный, как могло бы показаться с первого взгляда, солдат неохотно следует своему долгому и невезучему, но полному приключений и забавных ситуаций пути на передовую.
В тексте романа то и дело фигурируют биографические фрагменты о Швейке:
На первый взгляд Швейк производит впечатление простодушного и глупого человека. На самом же деле он талантливый саботажник, бескорыстный авантюрист, для которого диагноз «идиотизм» — только прикрытие для его неожиданных выходок. «Официальный идиотизм» Швейка в романе — лишь средство подчеркнуть всеобъемлющий милитаристский и полицейский идиотизм агонизирующей Австро-Венгерской империи:
 | Речь настолько взволновала всех, что по дороге в Мошон Швейк, вспоминая речь, сказал старшему писарю, ехавшему вместе с ним в вагоне, служившем импровизированной канцелярией: — Что ни говори, а это в самом деле будет шикарно. Как он расписывал! «День начнёт клониться к вечеру, солнце со своими золотыми лучами скроется за горы, а на поле брани будут слышны последние вздохи умирающих, ржание упавших коней, стоны раненых героев, плач и причитания жителей, у которых над головами загорятся крыши». Мне нравится, когда люди становятся идиотами в квадрате. |  |
Швейк — просто кладезь разного рода историй из его полной приключений жизни. Любое происшествие Швейк готов прокомментировать подходящей к случаю байкой:
| — Как видите, господин обер-лейтенант, — ничуть не растерявшись, сказал Швейк, — каждый сожранный паштет всегда лезет наружу, как шило из мешка. Я хотел взять вину на себя, а он, болван, сам себя выдал. Балоун — вполне порядочный человек, но при этом сожрёт всё, что ему ни доверь. Я знавал ещё одного такого субъекта, тот служил курьером в банке. Этому можно было доверить тысячи. Как-то раз он получал деньги в другом банке, и ему выдали лишних тысячу крон. Он тут же вернул их. Но послать его купить копчёного ошейка на пятнадцать крейцеров было невозможно: обязательно по дороге сожрёт половину. Он был таким невоздержанным по части жратвы, что, когда его посылали за ливерными колбасками, он по дороге распарывал их перочинным ножиком, а дыры залеплял английским пластырем. Пластырь для пяти маленьких ливерных колбасок обходился ему дороже, чем одна большая ливерная колбаса. | |
Каноническое изображение Швейка воплотил чешский художник Йозеф Лада, автор нескольких сот иллюстраций к «Похождениям…».
Ярослав Гашек умер в 1923 году, не успев закончить роман «Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны» (Osudy dobrého vojáka Švejka za svĕtové války). Существует продолжение романа, написанное Карелом Ванеком, под названием «Приключение бравого солдата Швейка в русском плену» (Osudy Dobrého Vajáka Svejka v ruském Zajeti).
Людвиг Соучек («Энциклопедия всеобщих заблуждений») об эволюции образа Швейка:
| Сначала Швейк выступал в роли записного дурака (сборник "Бравый солдат Швейк и другие удивительные истории", 1912), затем — чудаком-легионером ("Бравый солдат Швейк в плену", 1917) с ярко выраженными антиавстрийскими чертами, и только последняя версия показала героя, саботирующего бессмысленность военной бойни. "Четвёртый" Швейк, дописанный писателем Ванеком, просто дешёвый вульгарный грубиян. | |
В «Рассказе о славном (доблестном) шведском солдате» (Povídka о hodném švédském vojákovi, 1907) впервые у Гашека появился гротескный образ «доблестного солдата», считающего высшим счастьем умереть за своего государя, это можно рассматривать как набросок будущей «защитной маски» Швейка[4]. Иржи Скаличка высказывал предположение, что одним из возможных прообразов Швейка был герой юморески Ивана Ольбрахта «История Эмануэла Умаченого», напечатанной в 1909 году в пражском юмористическом журнале «Крапива» (Kopřiva), с которым вскоре начал активно сотрудничать и Гашек.[5][6] По мнению литературоведа С. В. Никольского, прототипами бравого солдата Швейка были два человека, с которыми был знаком Гашек: ефрейтор Йозеф Швейк[7] и Франтишек Страшлипка — денщик реального поручика Лукаша, ротного командира Гашека во время Первой мировой войны[8]. Именно Франтишек Страшлипка любил рассказывать своим однополчанам разного рода байки[9].
В советско-чехословацком фильме «Большая дорога» (1962 год, сценарий Георгия Мдивани) был художественно представлен вариант возникновения у Ярослава Гашека образа Йозефа Швейка из прототипа Йозефа Страшлипка в исполнении актёра Рудольфа Грушински, объединившего в себе реальных Йозефа Швейка и Франтишека Страшлипку.
Швейк вызывал прямо противоположные оценки: до Второй мировой войны преобладали негативные отзывы, что Юлиус Фучик назвал «войной со Швейком»[10]; после установления социализма герой в целом трактовался положительно, вплоть до революционности. Нынешнее восприятие образа Швейка в массовом сознании дополняет пошловатое, лубочное изображение его как символа пивной культуры, активно эксплуатируемое туристическим и сувенирным бизнесом[11].
Гадать о возможном будущем Швейка бессмысленно. Он мог стать советским комиссаром, а мог — белочехом, а мог — спекулянтом[12].
Памятники бравому солдату Швейку установлены в разных городах и странах.
Памятник в Санкт-Петербурге был установлен в 2003 году на Балканской площади в створе улицы Ярослава Гашека[15] В том же году скульптура Швейка появилась и в Омске — на проспекте Карла Маркса около пивной «У Швейка»[16].
Также в России есть памятники в Москве, Бугульме и Самаре. В Анапе имеется деревянная скульптура Швейка на ул. Горького.
На Украине памятники Швейку установлены в Одессе[17], Ужгороде[18], Львове[16], Донецке[16], Луцке и Киеве[19], в Скеливке (Старосамборский район Львовской области)[16].
Первый в истории памятник Швейку появился 12 октября 2000 года на востоке Словакии в г. Гуменне; другой памятник расположен в польском г. Санок, где разыгралась знаменитая сцена в «городском кафе»[20]. Памятники бравому солдату Швейку также есть в следующих городах: Пшемысль[21], Оломоуц, Липнице-над-Сазавоу[22], Кралупы над Влтавой[23]. В 2014 году первый памятник Швейку появился и в Чехии — в деревне Путим в Южночешском крае.
Киев
Донецк
Пшемысль
Гуммене
kaiser_schweik — сообщество в «Живом Журнале»
.jpg)
.jpg)
